«Не было у нас депрессивных песен никогда». Архивное интервью с Ерменом Анти («Адаптация»)

Послушал, наконец, последний альбом Ермена Анти и его нового проекта Art Chaos Community. «Груз 2022» – так называется пластинка, и казалось бы, вполне очевидно, к каким событиям, начавшимся в году минувшем, она отсылает. Однако написан «Груз» был задолго до. И если бы я писал рецензию, то с удовольствием пустился в пространные рассуждения о предчувствии, о цикличности истории и ещё о чём-нибудь таком, по поводу чего можно хорошенько порастекаться мыслью по древу. Но это не рецензия, а всего лишь подводка к тому, что после прослушивания я решил закатать рукав и запустить руку поглубже в пыльный личный архив, чтобы вытащить оттуда неопубликованное интервью с Ерменом прямиком из, прости Господи, 2010 года.

Этот разговор состоялся 30 ноября в одной из квартир на окраине Минска, где Ермен играл квартирник. Публикую его без каких-либо изменений с небольшим репортом-вступлением. Бонусом – найденные на просторах сети фоточки с того дня. Приятного чтения!      

***

Ермен Анти посетил Минск в последний день осени. Впервые за лет шесть. Приезд поклонниками был более чем ожидаемым. С учётом того, что концерт проходил в форме квартирника, а Ермен играл акустическую программу, не прийти на выступление было бы абсолютно непростительно. Да и кто его знает, сколько пришлось бы ждать следующего приезда музыканта – уж что-то не вяжется с концертами группы в Беларуси в последние годы.

 

Это же выступление показало, что Ермена ждали. И пускай сразу концерт показался слегка сумбурным, но лично для себя я списал это как раз на тот самый большой промежуток между сим и предыдущим концертами «Адаптации» в Минске. Уже после, переосмысливая всё действо, прошедшее в одной из квартир в Малиновке, стало ясно, что привезённая Ерменом программа была вполне весомой. Были сыграны песни практически из всех альбомов коллектива. Сыгралось-спелось даже то, что ещё не издано, включая уже известную по недавнему клипу композицию «Остановите войну». И судя по комментариям на официальном сайте «Адаптации», минский квартирник оказался куда более удачным, нежели некоторые предыдущие выступления группы в других городах.

Автографы (а просили расписаться даже в паспортах, на что Ермен вполне уместно отвечал: «Я в паспортах не расписываюсь. Ты когда-нибудь столкнёшься с таким, что не пустят за границу, и будешь на меня обижаться очень сильно. Было много таких историй, поэтому я не хочу, чтобы ты обо мне когда-то подумал плохо»), фотографии, разговоры между песнями – даже этого показалось как-то очень уж мало для столь редкого приезда. И тем не менее было тепло. Несмотря даже на всю разношёрстность публики, местами слегка подвыпившую и не очень уместно пытающуюся подпевать музыканту.

Для тех, кто так и не смог раз за шесть лет вырваться на концерт любимого исполнителя, дабы пообщаться с ним через песни, пускай будет утешением сей небольшой разговор с Ерменом, который проходил, пока народ ещё только подтягивался и был в ожидании встречи с актюбинским музыкантом.

— Если не ошибаюсь, «Адаптация» года четыре уже не приезжала в Беларусь…

— В последний раз мы были в 2004 году в Беларуси. Был тур: мы играли в Барановичах, в Могилёве и в Минске.

— С чем связаны столь редкие визиты в Беларусь?

— Потому что как бы не зовут. Это же музыка андеграундная. Были организаторы, которые занимались в своё время этими приглашениями. Потом их не стало.

 

Мы гастролируем постоянно. Например, в Украине, которая находится рядом, каждый год бываем. А в Беларусь почему-то перестали звать. Вот сейчас первый приезд за 6 лет.

«Почему мы продались, кому мы продались – непонятно»

— Виталий Шум (координатор могилёвского объединения «Центр живого рока») одно время очень активно заявлял, что в Минске толковых организаторов нет вообще, которые могли бы сделать «Адаптации» действительно хороший концерт…

— Не знаю… С Шумом буквально месяц назад разговаривал Сергей Попков, и Виталий сказал, что мы продались. Потому и не стал делать концерт в Могилёве. Почему мы продались, кому мы продались – непонятно. Шум – он сектант андеграундный. И я в последнее время стараюсь сторониться таких людей.

— Когда появилась идея снять первый клип «Остановите войну», который вы презентовали публике в мае, не было ли мыслей, что пойдут разговоры, аналогичные тем, что возникли, когда «Гражданская Оборона» появилась на российских радиостанциях? Это к вопросу о той самой якобы продажности…

— Мы всё-таки немного другая группа, нежели «ГО». Оттого сильно и не упираемся во что-то.

 

Мне было интересно снять клип и посмотреть, что из этого выйдет. Цена клипа была смешная – 200 долларов. Снимал мой друг Андрей Стволинский, которого я знаю ещё по 90-м годам.

 

Сняли, ходили на телеканалы. Вот канал A-One, на который носили, не взял. Сказали, что песня хорошая, а клип дешёвый. Когда я посмотрел их канал (в Актюбинске телевизор не смотрю, а было это где-то на гастролях, в Ижевске, по-моему), я увидел там столько бутора, что просто не понимаю их.

 

Сейчас вроде у канала О2 какая-то там будет передача. Тоже сказали, что это не совсем их формат, но будут показывать.

 

Мне интересно, если показать стране (а это всё равно смотрят на кабельном телевидении), сработает или нет. Если не сработает – ради Бога – мы же из-за этого ничего не теряем.

«Я бы попросил не считать нас панк-роком»

— Геннадий Шостак в своих рецензиях на последние работы группы («Время убийц» и «Песни любви и протеста») выделял войну, как центральный образ альбомов. Пеня же, на которую снят клип и которая анонсирована как стержневая в новом альбоме, призывает: «Остановите войну». В связи с этим можно ли полагать, что новый альбом будет иметь совершенно иную концепцию, нежели два предыдущих диска?

— Я не думаю. У нас все альбомы по-своему концептуальные. Это просто будет отражение трёх последних лет моей жизни. Даже не только моей, но и группы, близких людей, нового состава, с которым после «Времени убийц» и «Песен любви и протеста» мы делали пластинку.

 

Если получится всё хорошо свести, то это будет такая необычная пластинка для русской рок-музыки. На ней будет десять вещей, и она задаст некий новый тонус.

 

Я не буду сейчас говорить ни о названии, ни о том, как мы всё это придумали. Но я думаю, мы как-то не то чтобы выстрелим, но зададим определённый вектор настроения того, что называется андеграундом. Не панк-рока, я бы попросил не считать нас панк-роком. Именно андерграунда и инди-музыки.

— Это будет новая пластинка для русской рок-музыки. А для «Адаптации» она будет новой?

— Не для русской рок-музыки будет пластинка новой, а именно для нас. Задать направление, показать то, чем мы жили последние три года. И мы её записали очень хорошо. Я думаю, вы всё услышите сами. Но точно, что она будет отличаться. Не принципиально, но она будет другой. Пластинка записана там же, у Тропилло, на той же студии, где «Песни любви и протеста» писались. Но там другой звук немного, другие аранжировки. Послушаете. Я думаю, когда она выйдет, будет много разговоров насчёт того, что мы записали пластинку, которая не похожа на то, что мы делали.

«Не было у нас депрессивных песен никогда. В наших песнях надежда на то, что этот мир можно изменить»

— Новая пластинка будет отражать жизнь, настроение за последние три года. Песни «Адаптации» всегда были немного депрессивными…

— Нет, это ошибочное мнение. Не было у нас депрессивных песен никогда. Те люди, которые близко знают, они всегда говорят, что у нас нет депрессии. В наших песнях надежда на то, что этот мир можно изменить. Даже в песне «Грязь» посыл на то, что «это способ остаться чистым». И я не думаю, что когда-то станет настолько лучше, что не надо будет играть. Всегда надо будет играть. Поэтому, хочется жить и об этом петь.

— А каково оно, пропускать эту всю реалистичность, пускай даже и с надеждой, через себя как через поэта?

— Я вот на эти темы вообще не люблю говорить. Как пропускать через себя…

Я себя поэтом не считаю, потому что песни мои без гитары не звучат. Либо барабаны нужны. Если ритм есть, то я могу эти песни петь, а так, чтобы я выходил и читал… Я не поэт. Поэтому и не буду строить, корчить из себя какого-то поэта. Эти песни под гитару хорошо звучат. Даже не под гитару, а именно под ритм. Я могу их под барабан читать. Но это не стихи.

— И вместе с тем, не отражалась ли вся эта реальность на настроении, состоянии, жизни в конце концов?..

— Да вот я не знаю… Как ты думаешь, как такие песни люди пишут? Я не могу описать этот процесс, потому что он настолько интимный. И чем больше я сейчас начну говорить, тем больше я тебе буду врать. 

— И последний вопрос в нашей беседе пускай будет немного абстрактным. Сегодня в Минске выпал первый снег. Как ты думаешь, он прошлогодний?

— Я не знаю, но скажу тебе, что песню эту сегодня петь не буду. Почему-то она у нас не исполняется. У нас очень много песен. И ко мне люди подходят и спрашивают: Ермен, почему вы эту песню не споёте, не споёте ту песню? Есть какая-то практика, и не мы её придумали. Те же Rolling Stones играют на концертах какую-то определённую программу, та же «ГО», тот же Iggy Pop (я в августе ездил на концерт их, смотрел). Люди играют какую-то построенную программу, которая интересно и адекватно смотрится. В электрических и акустических концертах есть какой-то цикл песен, которые хотим исполнить, создать настроение. А вот «Прошлогодний снег» не пели мы лет пять. Сейчас мне включать её в концерт? Я её просто адекватно не спою, потому что у меня сейчас немного другой настрой, чем когда я писал эту песню. Многие из-за этого обижаются, мол, вот, не поёте вы много интересных песен, которые хотелось бы услышать. Но мы же тоже не можем подстраиваться под всех людей. Мы делаем то, что считаем нужным.

«Если в 20 лет я мог обижаться, что не получается какие-то стадионы собрать, то сейчас мне эти стадионы нахер не нужны»

— А что всё-таки правильнее: делать то, что интересно самому, или же то, что будет интересно зрителю?

— Есть смысл жить, я вот тебе что скажу. Поэтому мы живём. И песни пишутся. И группа существует. И мы играем для людей, потому что знаем, что это нужно кому-то.

 

Куда бы мы ни приезжали, пусть приходит и 60 человек, но они все песни знают наизусть и поют. То есть мы докричались когда-то, мне повезло, мы прорвали этот рубеж неуслышанности, который есть. И если в 20 лет я мог обижаться, что не получается там какие-то стадионы собрать, то сейчас мне эти стадионы нахер не нужны. Мне достаточного того, что существует.

 

Мне пластинки новые записывать интересно, ездить-общаться в новые города, а стадионы мы оставим – это немного для других.

Фото: Виталий Клиндюк